Запретные горы. Глава третья.

[TheKakTyc]

Итак моя сестра читает! Моя сестра читает!!! Я это уже давно написала и даже выложила на форуме-_- оказывается я помню пароль от своего аккаунта.

Продолжаем историю Коты, Клыка и Рефок.


Глава 3.
***
Это был целый резервуар воды.
Он сидел на краю, не решаясь коснуться её прохладной поверхности, отражающей холодный голубой свет фонаря. Послушник включил его для гостей.
Он напугал их – и девушку и мальчишку - хотя сам пришелец давно привык к такому виду, не считая его необычным. Только жидкость могла вернуть его в приемлемое состоянии после двухнедельного обезвоживания. Даже выверенный предками обмен веществ мог подвести при таком долгом путешествии по Пустыне.
- Тебе лучше залезть туда.
Завороженный зрелищем блестящей глади, он совсем не заметил молодого послушника. Маска лежала рядом с гостем: воздух здесь был влажен настолько, что казалось достаточным, чтобы продолжать процесс насыщения организма водой.
Кота принёс стопку сложенной одежды. Серой, как и на нём. Он положил её рядом с гостем.
- Раздевайся и вперед, - с этими словами мальчишка стянул свою просторную рубашку, оголив тщедушное тело.
Раздевшись послушник без сомнений зашёл в воду.
- Залезай, - продолжил он подначивать незнакомца.
В Коте будто не осталось и тени недавно испытываемого ужаса. Пришелец медленно стянул перчатки. Сухая ладонь с потрескавшимися ногтями потянулась к воде, но остановилась в пяти сантиметрах от поверхности. Тогда мальчишка резко погрузился в воду по самые уши. Порожденная движением волна докатилась до стены купальни, коснувшись руки гостя.
Тот вздрогнул. И посмотрел на место соприкосновения: кожа будто потемнела, но пятно быстро рассосалось. На ладони не осталось ни капельки.
- Это облегчит работу кровеносной системы: не надо будет тратиться на снабжение жидкостью кожного покрова, - перевертыш уселся в воде всем своим видом показывая, что в происходящем нет ничего из ряда вон выходящего.
Незнакомец вздохнул. Он встал, расстегнул комбинезон, вылез из него, оставшись в мешковатом чёрном раньше, а теперь посеревшем от пыли сьюте и ботинках, до странности плотно облегающих икры. Расшнуровав обувь и разлепив наплечные швы сплошного костюма, он легко выбрался из одежды.
Сам путешественник не созерцал своего тела с самого начала пути, но вид истончившихся рук и ног, проступающих как у живого скелета ребер был привычен – редко в его жизни наступали моменты, когда воды было достаточно. Единственное, что сейчас явно выделялось, так это вздувшийся живот почти сразу под рёбрами. Такого раньше не было, но он не стал выказывать своё беспокойство перед хозяином, который спокойно смотрел на серое сухое тело гостя.
Через минуту пришелец погрузился в воду с головой. Купальня ненадолго помутнела, но очень скоро грязь вымыло проточной водой.
В центре дно было ниже чем по краям. Он потянулся к нему и закрыл глаза, дав организму полную свободу действий. Вода наконец-то успокоила возбужденные нервы и одновременно ускорила кровоток. Темная еле движущаяся по сосудам жижа, которая по сути являлась преобразованной кровью, прилила к капиллярам. Те, в некоторых местах полностью потерявшие эластичность, лопались, оставляя под кожей чёрные кляксы. Однако пятна почти сразу же рассасывались.
Плоть насыщалась влагой через кожу, меньше чем за две минуты ставшую прозрачной и дряблой от переизбытка жидкости.
Он вынырнул и с облегчением вздохнул. Гость с удивление глядел морщинистые руки, но выше поверхности воды он их поднять не мог – усталость накатила вместе с внезапно понизившимся давлением. Ещё через некоторое время в полной апатии он сидел рядом с послушником.
- Ты ведь можешь уже говорить? – поинтересовался Кота.
- Клык, - вместо ответа представился перевертыш. – Сын Пустынных Волков.
Голос звучал сипло и тихо, но собеседник прекрасно всё слышал.
- Как долго ты в состоянии дегидратации, Клык?
- Две… - от усталости он сполз по гладкой стене купели и глотнул воды.
Мальчишка помог ему вернуться в первоначальное положение и закрепиться в нём.
- Надеюсь, что не декады, - Кота уперся ему ладонью в грудь, не давая ему снова сползти. – Посидим так ещё немного.
Клык не возражал. Сейчас он вообще мало, что мог сделать. Процесс полностью вышел из-под контроля и всё, на что он мог надеяться, была мудрость предков, создавших и закрепивших метаболизм потомков.
- Если станет совсем дурно, скажи – я тебя сразу вытащу.
- Хорошо.
- Сознание только не потеряй.
***
- И не собираюсь, - его вспухшие посветлевшие губы растянулись в подобии улыбки.
Лицо Клыка стало ещё страшнее, но Иммиладрис это нисколько не смущало. Она прекрасно видела сквозь маску перенасыщенной влагой кожи.
Также она знала, что перевертыш не лжёт.
Пустынные Волки… их имя стало синонимом трусости и бесчестью. Племя, которое предпочло выживать в бесплодных землях и прятаться в куполах уцелевших Защитников, вместо того, чтобы восстать с другими родами против расы морских тварей.
И вот их потомок сидит сейчас в купальне оставленного ими Храма.
Она никак не выдавала своих эмоций, но не могла их полностью скрыть от истинного владельца тела. Кота забеспокоился и даже попытался снова упрятать её подальше, но Древняя воспротивилась, не отдав контроль над телом.
- Значит две недели? – переспросила она голосом Коты.
- И два дня.
- Ты раньше заходил так далеко?
- Ни разу.
Ко всему прочему ещё молодой и неопытный.
Храмовый послушник был выносливым мальчиком, но из-за недостатка необходимых веществ выглядел до омерзения тщедушно, но даже полмесяца высыхающий среди горячих песков и скал перевертыш выглядел повнушительней Коты. Пусть сейчас Клык был слаб, но дать ему время и вдоволь воды – сына Пустыни будет просто не узнать.
- Мой предыдущий рубеж был на четыре дня меньше.
- Уже лучше, - она упёрлась другой рукой ему в живот.
Перевертыш поморщился как от боли.
- Меня это беспокоит, - пояснила Иммиладрис. – Расскажи, что ты делал?
Клык помрачнел.
- Боишься говорить об этом, потому что не знаешь, что пошло не так? – рука Имиладрис скользнула к пупку – там вздутия уже не было. – Просто скажи, что ты сделал.
- Как всегда ускорил кровотечение, чтобы органы получили необходимую воду.
- Ты до сих пор страдаешь обезвоживанием, Клык, - она повела пальцами наверх, сосредоточившись на своих тактильных ощущениях.
Поиски увенчались успехом. Через мгновение она ощутимо ткнула кулаком ему в под солнечное сплетение. Перевертыш согнулся, снова глотнув воды. Древняя удержала его, продолжая барабанить – где ощутимо больно, а где-то едва прикасаюсь к коже. Вздутый живот постепенно расслаблялся – вода покидала желудок и шла дальше.
Только дойдя до сильно выпирающих тазовых костей, Древняя прекратила странный массаж.
Клык совсем размяк, зато дышал теперь легче. Обессиливший, он держался наплаву только благодаря её усилиям.
- Пора вылезать, - тихо сказала Иммиладрис.
- Я не смогу сам.
- Я знаю.
***
В руках у Коты снова была метла, но занимался он только одним небольшим пятачком двора рядом с домиком жрицы.
Ещё утром он открыл окно в её апартаментах, а теперь только и делал, что крутился под ним.
Жрица приняла Рефок сразу после завтрака.
Девушка не стала вводить послушника в курс дела, но с самого начала подслушанного разговора Кота понял в чём дело: дочь Пустынных Лисиц прочили в послушницы. Рефок была потомком последней побочной линии. Рыжая, кудрявая, вся в веснушках она мало чем походила на старую жрицу, но что-то общее у них было.
Запах. Как только девушка смыла с себя запахи пустыни, Кота почувствовал его. Тело старой жрицы испускало лишь слабый отголосок, но и так вблизи неё было приятно находиться. Феромоны Рефок заставляли вздыхать рядом с ней глубже, что само по себе успокаивало.
«Она не умеет их контролировать, - заметила Иммиладрис. – Действие не направленное и легко меняется вместе с эмоциями. Если поддашься их влиянию, то может произойти, что угодно».
- Создатель! Я ни за что не поведусь на это! – мальчишка сильно покраснел и принялся усерднее сметать несуществующую пыль.
Только произнеся эти слова, он понял, что по привычке озвучил свои мысли, так будто Древняя в своём полупрозрачном воплощении стояла рядом.
«Да, старуха тебя тоже слышала. Хотя она и так в курсе, что ты подслушиваешь».
- На что?
Клык наблюдал за ним, сидя в галереи, выходящей во двор. Обвисшей после ночного купания коже возвращалась упругость, из пепельно-серой она стала бурой и резко контрастировала со светлой одеждой, вены не просвечивали так чётко как вчера. Нос и уши приняли нормальные пропорциональные размеры – жидкость вернулась в хрящи. Но он все равно оставался сильно худым, и неизвестно было, когда он вернётся к своей привычной массе.
Рядом с перевертышем стояла чаша с водой.
- А? – с Котой часто случались подобные казусы, поэтому он с детства научился отыгрывать дурочка. – Я вслух сказал?
- Нет, просто я – телепат.
Послушник растерянно уставился на гостя, тот криво улыбнулся.
- Согласен, юмор не мой конёк, - исправил Клык возникшую неловкость.
Кота постарался, чтобы его выдох не выдал облегчения.
- Ты уже два часа подметаешь – в этом вообще есть смысл? Всё равно же нанесет.
- Если так относится, то на месте Храма скоро будет целая дюна, - ответил мальчишка поучительным тоном.
Гостя его манера почему-то сильно развеселила. Кота посмотрел в проём открытого окошка – продолжать под ним стоять было без толку. Голоса звучали всё тише и тише, будто удалялись куда-то. Взволнованные интонации Рефок угасли, хриплый кашель жрицы больше не вылетал карканьем старой вороны.
- Лучше присядь, - Клык приглашающе повёл рукой рядом с собой. – А то у меня такое чувство, что ты меня боишься.
Коте и было страшно. Несмотря на смелое заверение Иммиладрис, что через неделю-полторы он и не вспомнит в каком состояние гость появился на пороге Храма, послушнику было почти мерзко сидеть рядом с ним. Не столько из-за внешнего вида, хотя тот разительно изменился за какие-то сутки, сколько из-за того же запаха. Процессы, происходящие в организме пришельца порождали целую тучу едва уловимых ароматов, которые у потеющего существа просто не заметны. Организм Клыка берег воду и совсем её не выделял, пока что.
Запах был неродным совсем не напоминающим о сородичах, живущих в долине за горой. В голове рождалась только одна мысль: «Чужак!»
- Это нормально, остерегаться чего-то незнакомого, - сказал Кота, но всё-таки последовал совету Клыка.
Перевертыши некоторое время посидели, пытаясь разобрать голоса старухи и молодой девушки. Попытки оказались напрасными – оба разочаровано вздохнули и переглянулись.
- Разве жрицей может стать не только прямой потомок Храма? – начал Клык.
- Ты ещё спрашиваешь? Конечно, испокон веков так было… - запах гостя нервировал, но и отказаться от беседы было бы неразумно.
- Слава Создателю, а то я уж думал, что здесь совсем перестали следовать обычаям.
- Но если она действительно из побочной линии, то имеет право здесь поселиться и пройти испытание…
Кота заметно смутился: ещё вчера утром он и представить себе не мог, что в храме может жить ещё кто-то, к тому же девушка. Рыженькая Лисица за один вечер из напуганной замарашки превратилась в подвижную красавицу. Её образ после ванны в серой одежде, расчесывающей мокрые вьющиеся волосы, отпечатался в сознании мальчишки и полночи не давал уснуть.
Иммиладрис права: послушнику надо было взять себя в руки, а девушку обучить сдерживать юношеское обаяние.
Клык нахмурился. Что-то его в ситуации не устраивало, поэтому он поспешил перевести тему.
- Я хотел поблагодарить тебя за вчерашнее.
- О, не стоит, - отмахнулся Кота. – Я всегда рад помочь. Как ты сейчас себя чувствуешь?
- Отвратительно, - честно признался перевертыш, - но я был готов к этому. Можно ли мне остаться здесь, пока я не восстановлюсь полностью?
- Опять глупый вопрос, - заметил послушник, выражение его лица стало отрешённым – вновь проявилась Древняя. – Храм готов принять любого, кто чтит Создателя и в родстве с Проматерью. Но что ты будешь делать, когда вода наполнит твою плоть, как в лучшие времена?
Глаза гостя чуть сузились, он внимательно изучал сидящего рядом служителя храма. При их первой встрече он заметил лишь смену настроения. В купальне вечером мальчишка тоже легко сохранял спокойствие, хотя в любое другое время казался нервным, будто постоянно подавлял желание поморщиться, когда пришелец из пустыни был рядом. Теперь к Клыку вернулось обоняние, и он мог поклясться, что запах Коты изменился.
Дверь в домике жрицы отодвинулась в сторону. Рефок вышла с задумчивым видом. Она прошла через двор к алтарю и опустилась перед ним на колени. Перевертыш замерла на некоторое время, сложив руки перед собой.
Девушка быстро закончила с молитвой. Она встала, огляделась и, заметив мужчин, направилась к ним.
- Это зависит от разговора со жрицей, - ответил наконец Клык.
***
Она была нисколько стара сколько измотана. Последняя из рода Пустынного храма больше семи десятилетий защищала оплот Создателя от нападок песчаных бурь и пустынных тварей, порой подходивших к горам слишком близко.
Сухое тонкое тело тонуло в серых тканях. На бронзовом от загара лице, лишенном всякого намёка на морщины, застыло презрительное выражение.
- Не думала, что кто-то из трусливых щенков рискнёт явиться к нам на порог.
Пустынный волк спокойно перенес оскорбление. Он не собирался отстаивать честь своего племени: бесполезно браться за защиту, когда почти ничего не знаешь о своих предках. Клык был готов к холодному приёму.
Кота или тот, кто скрывался под его личиной, предупредил гостя ещё вечером.
- Удивительно, что кто-то из беглецов выжил и даже смог продолжить род, - Кота тогда расстелил тюфяк и помог обессилившему гостю добраться до него.
- О чём ты?
- Пустынные Волки – часть племени Волков, кто пожелал вернуться в Проклятые степи.
В углу комнаты рядом с другим тюфяком лежали сложенные стопкой покрывала. Кота взял одно, укрыл Клыка и принялся за собственную постель. Пришельца мутило из-за высокой температуры. Организм наконец пустил в дело полученную воду.
- Так называли Пустыню ещё до того, как эрозия почвы и смена климата привели к образованию дюн, - объяснил он.
Гостя поразило как легко рассказывает молодой послушник факты о его народе, которые Клыку подавали старшие сородичи на уровне легенд, требующих беспрекословного благоговения.
- Насколько мне известно, туда отправился их вождь – последний потомок Зверя, - Кота смотрел на него с неподдельным восхищением. – Как у вас там всё устроено? Вы держитесь племенем? У вас сохранилась высшая линия?
- Я… - Клык закрыл глаза, чтобы не видеть просветлевшего лица дитя храма. – Я устал.
- К-конечно, - согласился Кота, - тебе лучше поспать.
Пришельца уже начало засасывать в омут восстанавливающего сна, когда на лоб ему легла холодная намозоленная ладонь.
То ли из-за возбужденного состояния кожных рецепторов, а может следуя интуитивному порыву, он разом стряхнул с себя всю сонливость, но глаза открывать не стал.
Кота изучал его внешность, будто пытаясь угадать что-то. Он медленно повернул голову Клыка в одну и в другую сторону.
- Тебе лучше не распространяться о том, к какому племени ты принадлежишь, - тихо промолвил послушник. – В здешних легендах много чего переврали за тысячу лет.
Мальчик оставил его. Он погасил единственную лампу и лег на свой тюфяк. Клык ещё долго не мог уснуть, размышляя над сказанным.
Он пришёл из Пустыни, чтобы найти ответы, и даже подумать не мог, что стоит только подняться вверх по великой лестнице, как он сразу же найдёт ключ. Или хранителя ключа.
«Судя по всему ты один из тех, кто знает правду».
- Возвращайся. И сородичам передай, чтобы духу вашего здесь не было, - недовольные интонации старой жрицы вернули его в реальность.
- Моё тело не выдержит второго перехода, если я не завершу восстановления, - начал он.
- А нам-то какое дело? – она давила его злобой. – Каждая минута твоего здесь пребывания оскорбляет Создателя.
- Так почему же его сила не покарает меня? – Клык оскалился в наглой улыбке.
«Видят прародители, я не хотел показывать зубы».
После таких слов, жрица имела все права выставить его из дома Создателя, но сделать это с помощью предков она никак не могла. Родитель не станет вредить своим детям. Больше старухе противопоставить сильному, несмотря на удручающее состояние, перевёртышу было нечего.
- Потому что он не тратит усилия на глупцов! – старуха упрямо наклонилась вперед, обдав Клыка волной отталкивающего запаха.
Если бы обоняние перевертыша не было притуплено, её неожиданная выходка обошлась бы ему двумя часами позорного беспрестанного чихания. На сей раз Клыка повезло – он даже не поморщился.
Реакция жрицы оказалась чересчур бурной. Старуха чуть ли не с ужасом подалась назад и даже сползла со своего места. По её виду стало понятно, что Клык поступил неправильно и с головой выдал ещё один свой секрет, о котором молодой послушник быть может уже догадался.
- Неужели… - старуха задрожала и даже попыталась встать. – Неужели ты…
Под окном вновь принялся за своё дело Кота. Компанию ему, судя по звукам составила не только метла, но и молодая девушка. Послушник принялся ей что-то объяснять.
- Ты… ты…
Клык рванулся к жрице, наплевав на всякое благоговение. В месте, где он рос, не было ни Высших, ни храмов, ни алтарей Создателя. Только песок, руины и вечная жажда.
- Молчи. Молчи, старая, - начал он шёпотом. Его рука закрыла половину лица старой женщины. – Я останусь здесь. Останусь до тех пор, пока сам не решу, что пора уходить, поняла? - он слегка тряхнул старуху.
Женщина испугано зажмурилась, в миг растеряв величие и грациозность.
Клык отпустил её и вернулся на место гостя. Жрица через некоторое время пришла в себя. Однако вернуть агрессивный настрой она так и не смогла.
- Я поняла, - нарушила женщина тяжелое молчание. – Оставайся, сколько пожелаешь. Скоро праздники, тебе так и так придётся уйти, если жизнь дорога.